Психологический центр «Здесь и теперь»

Лекция Юлии Артамоновой на интенсиве 2017 г. «Отец. Границы свободы»

Древнерусское слово «свободь» явным образом соотносится с древнеиндийским svapati (сам себе господин: «svo» — свой и «poti» — господин). То есть быть свободным – это значит быть самому себе господином. И даже больше! Ж.-П. Сартр говорил, что "Человек - создание, чей проект быть богом". Звучит довольно амбициозно. Но давайте немного поразмышляем об этом. Свобода начинается с самого человека. Ее нельзя дать, подарить, навязать. Это как «освобожденные женщины Востока». А вы их спросили, хотят они быть «освобожденными»? И есть ли у них вообще внутри идея свободы?

А. Камю говорил: «Свобода - это не подарок, который должно нам преподнести государство или какой-нибудь вождь, а достояние, которое отвоевывается повседневными усилиями каждого из нас и всех вместе».

Итак, свобода начинается в том месте, где человек имеет мужество «поставить себя в центр мира». В центр своего мира, поскольку, с точки зрения экзистенциалистов, никакого другого и не существует (субъективный идеализм). Мужество представить себя точкой отсчета своего мироздания. Причиной, а не следствием своей жизни. Как говорил И. Бродский: «Мы могли бы перестать быть просто болтливыми следствиями в великой причинно-следственной цепи явлений и попытаться взять на себя роль причин».

Ф. Ницше: «Я люблю того, кто свободен духом и свободен сердцем» («Так говорил Заратустра»), и дальше:

"Все ценности уже созданы, и каждая созданная ценность - это я. Поистине, "я хочу" не должно более существовать!" Так говорит дракон.
Братья мои, к чему нужен лев в человеческом духе? Чему не удовлетворяет вьючный зверь, воздержный и почтительный?
Создавать новые ценности - этого не может еще лев; но создать себе свободу для нового созидания - это может сила льва.
Завоевать себе свободу и священное Нет даже перед долгом - для этого, братья мои, нужно стать львом.
Завоевать себе право для новых ценностей - это самое страшное завоевание для духа выносливого и почтительного. Поистине, оно кажется ему грабежом и делом хищного зверя.
Как свою святыню, любил он когда-то "ты должен"; теперь ему надо видеть даже в этой святыне произвол и мечту, чтобы добыть себе свободу от любви своей: нужно стать львом для этой добычи».

Здесь не лишне вспомнить еще одно известное определение свободы как «выбора при наличии риска». Свобода здесь отождествляется с выбором, хотя это не совсем верно. Свобода скорее есть осознавание возможностей и ограничений выбора. Но сейчас давайте сделаем акцент на риске. Свобода – дело рискованное. Мало ли, что получится, когда начнешь свободно говорить и делать то, что считаешь нужным. Поэтому у нас всегда есть соблазн отказаться от своей свободы. У Э. Фромма есть книга «Бегство от свободы», в которой он описывает эти способы бегства:

  • авторитаризм, сторонами которого являются садизм (стремление господствовать, подчинять людей своей воле) и мазохизм (стремление подчиняться, избавиться от своего "я");
  • разрушительность (попытка избежать угрозы со стороны внешнего мира через разрушение его);
  • конформизм (утрата собственной личности, самоунификация, усвоение общепринятых шаблонов). Но, как говорил еще Бенджамин Франклин: «Пожертвовавший свободой ради безопасности не заслуживает ни свободы, ни безопасности».

Единственным конструктивным путем связи индивидуализированного человека с миром является, по мысли Фромма, активная солидарность с другими людьми, спонтанная деятельность (у Фромма - любовь и труд), соединяющие его с миром как свободного и независимого индивида.

Надо сказать о том, что психологи напрямую, конечно, проблемой свободы не занимаются. Это прерогатива философов. Но мы должны обратиться к двум, как мне кажется, незаменимым в данном контексте психологическим понятиям – это активность и саморегуляция.

Потому что, если мы говорим, что свободный человек – это сам себе господин, то у него есть возможность влиять и на мир вокруг него, и на мир внутри него. По сути дела, никакой другой свободы, кроме свободы быть собой, у человека-то и нет. И здесь мы говорим о способности человека к саморегуляции, когда сам человек является для себя объектом воздействия и направлен на использование внутренних средств регуляции, в первую очередь – приемов психологического самовоздействия.

Расширение различных возможностей саморегуляции – одна из задач терапии.
Р.Мэй говорил, что свобода рождается в паузе между стимулом и реакцией. Развитая система саморегуляции – это как раз и есть возможность создать и удержать эту паузу. Паузу свободы.

Развитие саморегуляции человека связано с материнской заботой в жизни человека. То есть мать, осуществляя уход за ребенком (и физический, и психологический), сначала сама его регулирует, не оставляя надолго в тревоге и паранойе, но при этом не перекармливая его своей заботой, и не гиперстимулируя его. Впоследствии ребенок интериоризирует эту способность и научается саморегулироваться.

А вот отцовская функция, и связанная с ней другая сторона свободы – это развитие активности индивида. Акти́вность - деятельность, взаимодействие с окружающей действительностью, в ходе которого живое существо выступает как субъект, целенаправленно воздействующий на объект и удовлетворяющий таким образом свои потребности.

То есть с точки зрения психологии, свободный человек – это тот, кто обладает широким спектром саморегулятивных механизмов, и способный к активному взаимодействию со средой. Р. Мэй «Единственная цель психотерапии – сделать человека свободным».

А. Леонтьев и Е. Калитиевская дополняют эту психологическую картину, говоря о свободе как о форме активности, характеризующейся тремя признаками: осознанностью, опосредованностью ценностным "для чего" и управляемостью в любой точке. Соответственно дефицит свободы может быть связан с непониманием воздействующих на субъекта сил, с отсутствием четких ценностных ориентиров и с нерешительностью, неспособностью вмешиваться в ход собственной жизни.

Таким образом, можно дать психологическое определение свободы. Свобода есть возможность инициации, изменения или прекращения субъектом своей деятельности в любой точке ее протекания, а также отказа от нее. Свобода подразумевает возможность преодоления всех форм и видов детерминации активности личности, внешних по отношению к действующему экзистенциальному Я, в том числе собственных установок, стереотипов, сценариев, черт характера и психодинамических комплексов.

Как мы видим, свобода не такое уж простое дело. Реализация нашей потребности в свободе - это целая сложно организованная деятельность индивида по самоуправляемости и саморегуляции, активная деятельность по осознаванию себя, своих ценностей и приведению их в жизнь.

А. Камю писал по этому поводу: «Свобода - это долгий путь к совершенству. За свободу надо бороться, ее надо отламывать от громадной скалы Не - свободы маленькими кусочками».

Надо сказать, что не все способны к такого рода «отламыванию». Об этом говорил еще лорд Честерфилд: «Те, кто громче всего требуют свободы, хуже всего ее переносят». Психологи в своей ежедневной практике сталкиваются с разными способами избегания свободы. Это:

  1. Компульсивность - человек создает себе мир, в котором нет никакой свободы, и существует там в соответствии с колебаниями непобедимой силы, на которую перекладывается ответственность. От свободы при этом человек отказывается добровольно.
  2. Вера в детерминизм. Если клиент думает, что его ситуацию создал кто-то другой, то отпадает необходимость что-то менять в себе. Такие клиенты часто испытывают соматический дистресс: "Мне плохо потому, что я болен; а болен я потому что от меня это не зависит".
  3. "Безумие". Этот вид стряхивания с себя ответственности состоит в том, что человек иногда "выходит из ума", ведет себя иррационально. Некоторые клиенты входят в состояние, в котором они могут вести себя безответственно, так как не могут отвечать за свое поведение или за себя: "В тот момент я не осознавал, что делал".
  4. "Невинная жертва". Это - "безвинные жертвы" событий, которые они сами постоянно провоцируют.
  5. «Да, но…». Такие клиенты ставят терапевта в тупик, в безысходное положение. Они прекрасно знают, как помочь себя, что нужно делать, чтобы все изменилось - но необъяснимым образом отказываются это делать и ничего не делают.
  6. Расстройство (беспорядочность) желаний и решений. И тому подобное.

Ролло Мэй писал по этому поводу: «Невроз – это отказ от свободы, подчинение своей личности жестким устойчивым формулам и, как следствие, превращение личности в автомат. Душевное здоровье подразумевает обретение чувства личной ответственности и, следовательно, свободы».

Приведенные выше примеры вариантов избегания свободы указывают нам на одну парадоксальную вещь – свободы мало не вовне, а внутри человека, в его внутреннем мире. Как говорил еще Конфуций, а за ним Махатма Ганди: «Хочешь изменить мир, начни с себя». И начать стоит с того, какое немыслимое количество «нельзя», «должен», «не получится», «не могу» и т.п. мы сами накладываем на себя, начать с того, чтобы попытаться разобраться во всех этих добровольных ограничениях. Пока мы еще живы.

Бронни Вэр, медсестра из Австралии, написала книгу под названием «Пять главных сожалений умирающих».

  1. Жаль, что у меня не хватило мужества оставаться верным себе, а не жить так, как от меня этого ждали другие.
  2. Жаль, что я слишком много работал.
  3. Жаль, что мне не хватало смелости откровенно выражать свои чувства.
  4. Жаль, что я так мало общался с друзьями.
  5. Жаль, что я не позволял себе быть счастливым.

Как тут не вспомнить слова Ж.-П. Сартра: "Человеческая жизнь создается его собственными выборами".

Давайте вернемся к пониманию свободы как свободы выбора, о чем мы уже говорили выше. К этому пониманию свободы относится, как мне кажется, и самое известное определение свободы, которое принадлежит Б.Спинозы, но приписывалось и Г.Гегелю, и К.Марксу - «Свобода это осознанная необходимость».

Помните рекламу: «При всем богатстве выбора, другой альтернативы нет!». Выбор представляет собой крайне сложную аналитическую и синтетическую деятельность, апофеозом которой становится инсайт. Те, кто переживал в своей жизни такие моменты, знают, что когда решение принято, вы ощущаете это всем своим существом, и оно, это решение точно ваше, и привести его в жизнь просто необходимо, вы это ясно видите. Высшая точка выбора – это когда выбора нет вовсе. Должен, хочу и могу как бы сходятся в одной точке. Парадоксально, но это и вершина свободы и одновременно абсолютная не-свобода, не-свобода от самого себя. В этот момент вы понимаете и то, что если вы не реализуете возможность свободы, то это будете не вы.

Теперь давайте рассмотрим тот вопрос, которым задаются все люди, когда речь заходит о свободе: «Вот я как начну реализовывать свою свободу – говорить то, что вздумается, делать, что захочется, а ведь другим-то это не понравится. На этом моя свобода и закончится, или мне всю жизнь придется быть изгоем, маргиналом в одиноком отстаивании своей свободы». Как же экзистенциалисты отвечают на этот вопрос. Как всегда парадоксально. И дело тут не только в том, что свобода связана с серьезным осознанным выбором человека, то есть она не бездумна. И не только в том, что свобода по определению предполагает ответственность, которая является ее мерилом. То есть свобода не вседозволенность.

Дело в том, что свобода одного человека невозможна без свободы других людей. Желание свободы для себя – это всегда и желание свободы для других. Николай Бердяев говорил, что «свобода есть право на неравенство». Встреча различий, «Я-Ты» диалог, экзистенциальная коммуникация — это прорыв одного свободного индивида к другому, единение людей и понимание их друг другом на совершенном ином уровне. Для А. Камю, например, подлинное общение — это объединение людей в бунте против абсурдного, пустого, плоского, бессмысленного мира.

Мы сегодня много говорим о том, как реализовывать свободу, и как это трудно, и как хочется избежать свободы, но еще один парадокс заключается в том, что мы не можем ее не реализовывать. Как говорил Ж.-П. Сартр: «Никто не умрет вместо меня». Мы обречены на свободу, так же, как и на смерть. И никто не может реализовать нашу свободу за нас.

С точки зрения экзистенциалистов свобода это данность. Человек осужден быть свободным. Что это значит? А то, что мы не можем это выбрать. Как не можем выбрать, умирать нам или нет. Мы просто умрем. И мы просто свободны. Вот и все. Обратитесь к себе прямо сейчас. Вы ведь прямо сейчас можете сделать огромное количество вещей, которых вы не делаете. Все, что угодно.

Все эти возможности просто есть у нас, вот и все. Поэтому свобода часто понимается еще и как ресурс.

С другой стороны, это огромное ограничение само по себе. Потому что, что бы вы не сделали, и даже не подумали или не почувствовали, все имеет свои последствия и свою цену. Как говорил Альбер Камю: «Свобода — это, в первую очередь, не привилегии, а обязанности». И будучи людьми (а мы не выбирали родиться, и не выбирали родиться людьми), мы, хотим мы этого или не хотим, обречены свободно проявляться, и нести бремя «обязанностей свободы».

Причем отвечать придется за все. И за то, что я сделал, и за то, чего я не делал. Экзистенциальная ответственность подразумевает ответственность только перед самим собой за то, как ты реализовал свою свободу быть. Осознавать ответственность - это значит осознавать, как ты создаешь свою жизнь, себя, свои жизненные невзгоды и удачи, страдания и радости.

Согласно Франклу, свобода вытекает из фундаментальных антропологических способностей человека к самодистанцированию (принятие позиции по отношению к самому себе) и самотрансценденции (выходу за пределы себя как данности, преодолению себя).

Он рассматривал два вида свободы "свобода от" и "свобода для". Элизабет Лукас, говоря о логотерапевтическом понимании свободы, говорила буквально следующее: «Свобода «от» - это свобода от проблем, забот и неприятностей, свобода «от» - это чудесный дар. В определённый период жизни человек может быть свободен от болезней, финансовых затруднений, стресса, связанного с выбором призвания, даже от тревоги и комплексов. И, слава богу, что у нас есть такая свобода!

«Свобода для» связывает нас со смыслом нашей жизни. Вот мы получили «свободу от» и у нас есть «свобода для», - перед нами встает большой, подчас тревожный и даже мучительный вопрос: а что мне делать со своей свободой, как мне ею распорядится, на что ее реализовать?

Стоит вспомнить и слова Михаила Михайловича Пришвина: «Всем научились пользоваться люди, только не научились пользоваться свободой. Может быть, бороться с нуждой и крайней необходимостью гораздо легче, чем со свободой. В нужде люди закаляются и живут мечтой о свободе. Но вот приходит свобода, и люди не знают, что с ней делать».

И тут свобода перестает быть таким уж однозначно позитивным явлением. И.Ялом пишет: «Не жаждет ли человек свободы и не стремится ли к ней на протяжении всей письменной истории человечества? Однако свобода как первичный принцип порождает ужас. В экзистенциальном смысле "свобода" – это отсутствие внешней структуры. Повседневная жизнь питает утешительную иллюзию, что мы приходим в хорошо организованную вселенную, устроенную по определенному плану (и такую же покидаем). На самом же деле индивид несет полную ответственность за свой мир – иначе говоря, сам является его творцом. С этой точки зрения "свобода" подразумевает ужасающую вещь: мы не опираемся ни на какую почву, под нами – ничто, пустота, бездна. Открытие этой пустоты вступает в конфликт с нашей потребностью в почве и структуре. Это… ключевая экзистенциальная динамика».

Тревога, одиночество, ощущение конечности, бессмысленность, - вот, что переживаем мы, переживая опыт настоящей свободы. Но и вдохновение, окрыленность, наполненность и ощущение содержательности нашей жизни, если позволим себе быть свободными.