«Горе — это цена любви.»

Я хочу сегодня поговорить о том, что мы, люди взрослые, с жизненным опытом, приходим в длительные близкие отношения, уже имея опыт таких отношений. И этот опыт вовсе не всегда позитивный. Но, это полбеды. Прошлый опыт нами не до конца прожит, понят, осознан и принят. В каждые новые эмоционально значимые отношения за нами тянутся «хвосты» непрожитого горя. По-настоящему честно, открыто, искренне прожить расставание - это большое искусство и большая внутренняя работа.

Наша жизнь не всегда складывается так, что нам удается этому научиться у наших близких, родителей, у друзей, проживая их горе вместе с ними, поддерживая их и учась у них. Если, например, ребенок живет в семье, где родители постоянно ссорятся, но не расходятся, (как жила я), то у него может возникнуть мистическая идея «только смерть разлучит нас». В будущем, поскольку любой опыт требует завершения, мы можем неосознанно создать похожие длительные близкие отношения и попробовать «доделать» то, что не сделано родителями. И здесь мы можем потерпеть фиаско. Могу сказать, что я, например, не так давно осознала, что где-то в глубине души считаю бывшего мужа своим мужем, хотя мы давно в разводе и он, в сущности, уже чужой мне человек. И даже больше того, все другие близкие отношения, как-то совершенно бессознательно, я числю адюльтерами.

Итак, проделать работу горя, душевную работу расставания, нам подчас не удается без профессиональной помощи психотерапевта (дай бог здоровья и долгих лет жизни моему психологу) или другого близкого, эмоционально заинтересованного в нас человека, которым подчас становится наш следующий спутник, помогая нам избавиться от фантомов прошлого, возвращая нам радость реальности настоящего.

Поэтому с любимыми ... расставайтесь. Но, делать это надо правильно, по науке :).

Чаще всего о работе горя говорят применительно к переживанию утраты умершего супруга или реже умершего родителя. Замечу, что нам в нашей терапевтической, да и просто жизненной практике все-таки чаще приходится иметь дело с другими случаями - разводом, разрывом отношений. Как поется в известной песне: «расставание - это маленькая смерть».

Здесь важно привести определение горя. Это реакция на утрату значимого объекта, части идентичности или ожидаемого будущего. Давайте разберемся. Ну, со значимым объектом боле мене понятно. Утрату ожидаемого будущего мы имеем, когда, например, абитуриент проваливает вступительные экзамены в институт или срывается ожидаемое должностное назначение, или не принимают наше предложение руки и сердца. Даже просто, когда попадаем в огромную пробку, спеша на важную встречу. Процесс горевания будет все тот же. Надеюсь, только короче.

Потеря части идентичности связана с двумя предыдущими. При разводе я теряю не только статус замужней женщины - я теряю и свои надежды на будущее, и возможность своей самореализации в качестве жены. Я уже не могу называть себя супругой, отождествляться с миром замужних женщин, мне надо похоронить эту часть «я» и начать выращивать какую-то другую - «одинокая женщина желает познакомиться».

Я думаю, многим из вас знакомы так называемые стадии горя. Разные авторы выделяют их от 4 до 12. Напомню самую известную классификацию и привожу ее по книге Лидии Бернгардовны Шнейдер «Семейная психология».

• Стадия первая - шок. Понятно, что особенно сильным он бывает при утрате неожиданной, непредсказуемой.
  
  Я прекрасно помню, как я узнала о смерти мамы. Мне позвонил отец и сказал, что мама умерла. Моей реакцией на стресс был намбинг (от англ.numb - онемение, оцепенение. В переносном смысле - поражать, ошеломлять). У меня было четкое ощущение, что все мое живое существо заморозили в одно мгновение, а вместо меня двигался какой-то манекен, который был просто запрограммирован на передвижение в направлении квартиры родителей. Никаких мыслей, никаких чувств, никаких физических ощущений не было. И только когда я вошла в их дом, я попала сразу в объятия к брату и тогда только начала плакать.


• Стадия вторая - протест. Человек как бы спрашивает: «За что мне это?». Горюющему хочется к кому-то обратиться, и выразить свой гнев, раздражение, боль.
  
  Клиентка рассказывала мне о том, как на поминках матери, она полезла в ее шкаф, чтобы достать фотографии, и увидела там коробку. В коробке были абсолютно новые сапоги, которые ее мать купила себе незадолго до болезни. Совершенно ошеломленная она вышла с этой коробкой к гостям и все время гневно повторяла: «Она не собиралась умирать!» Клиентка рассказывала, что испытывала в этот момент ужасную обиду, несправедливость, злость. Она чувствовала, что в смерти есть что-то оскорбительное для ее матери, как будто кто-то специально грубо вторгся в ее жизнь и решил, что все, хватит.
  Протест усугубляется и тем, что родственники покойного оказываются втянутыми в тягостные отношения с деньгами, имуществом, порой унизительными похоронными процедурами. За это и за многое другое они злятся на ушедшего, оставившего их решать проблемы «за него».


• Стадия третья - депрессия и уход. Подавленность и желание отгородится от жизни утяжеляется неизменным чувством вины по отношению к покинувшему нас близкому человеку и ощущением невозможности что-либо изменить.


• На четвертой стадии восстановления происходит внутреннее примирение с новой ситуацией и человек включается в обычную повседневную жизнь.

Как мы видим, перед нами очень схематическая, простая модель, по которой мы могли бы с успехом работать, «проводя» наших клиентов от стадии к стадии до полного внутреннего принятия утраты.

К сожалению, на практике, мы сталкиваемся со следующими феноменами:

1. Границы стадий нечеткие, размытые. Однозначно определить, на какой стадии горевания находится клиент, бывает достаточно сложно.
2. Казалось бы, уже прожитая стадия дает рецидивы на более поздних этапах.
3. Некоторые стадии вовсе отсутствуют или так слабо выражены, что проработать их не удается.
4. Проявления горя настолько индивидуальны, что часто становится неочевидным, на что должны быть направлены усилия терапевта.

Есть замечательная статья в «Журнале практической психологии и психотерапии» Ю.В. Сидоровой (№1-2 за 2001 г.) «Четыре задачи горя». Автор вкратце приводит популярную в последнее время концепцию Дж. В. Уордена, основываясь на его книге «Консультирование и терапия горя». К сожалению, я не знакома с этим фундаментальным трудом, но идея показалась мне очень практичной, поэтому я решила и вас с ней познакомить.

Уорден предложил диагностировать реакции горя не по стадиям или фазам, а по тем задачам, которые, по его мнению, должны быть решены горюющим. Суть процесса горевания универсальна, неизменна и не зависит от того, что утратил объект. Различаются только его длительность и интенсивность, которые зависят от значимости утраченного объекта и от особенностей личности горюющего человека.

К этой теории прекрасно применима известная нам теория контакта, который, также универсален и представляет собой поведение, нацеленное на ассимиляцию нового, для чего человеку необходимо идти навстречу окружающему миру и черпать из него (что, замечу в скобках, также необходимо и при горевании).

К каждой стадии я буду приводить примеры, касающиеся прекращения длительных близких отношений в случае развода или разрыва этих отношений.

Итак, первая задача горя, по Уордену, признание факта потери. Даже когда любимый человек умирает, нам бывает трудно признать факт потери. Когда же мы просто расстаемся с близким человеком, сделать это бывает еще труднее. Он же здесь, рядом. Мы можем его увидеть, позвонить ему, поговорить. Он может к нам вернуться. Могут пройти дни, месяцы и годы, а мы замечаем, что все также живем, пытаясь, пусть символически войти с ним в контакт. Видим его среди прохожих, отмечаем номер его машины среди потока автомобилей, машинально заходим в отдел магазина, где покупали его любимые вещи. Это так называемое «поведение поиска», описанное Боулби.

Встречается и другой тип защиты - отрицание. Мы говорим себе: «ничего не случилось, наше расставание временно, он образумится и вернется» или «эти отношения не были важными для меня. Мне все равно - захочет, вернется, захочет, нет; его дело». Таким образом, можно отрицать, как минимум три вещи: сам факт потери, ее значимость и необратимость.

При отрицании человек отказывается признать, что его жизнь изменилась. Он не вступает в контакт со своими переживаниями, не выделяет боль утраты как часть своей эмоциональной жизни. Эта стадия преконтакта, слияния. У того, кто не решает задачу признания, фигура боли не возникает отчетливо на фоне других переживаний. И соответственно, человек не может четко сформулировать для себя вопрос «а чего я, собственно, хочу?» Он как бы пребывает между двух миров: и ничего не делает, чтобы вернуть любимого, и не оплакивает его отсутствие.

Рассмотрим варианты проявлений отрицания:

Отрицание факта

1. Мумификация (Горер). Помните одну из главных героинь в романе Ч.Диккенса «Большие надежды» мисс Хэвишем? Ее бросил жених, и она жила как принцесса в заколдованном замке, превратившись со временем из принцессы в злую колдунью. В ее доме все также был накрыт стол со свадебным пирогом, а она сама все также ходила в свадебном платье, которое со временем пожелтело и истлевало прямо на ней. Она не смогла признать сам факт утраты, и мумифицировала день своей предполагаемой свадьбы, став сама мумией.
   Это, безусловно, психотическая форма горевания. Но, нам всем свойственны его милые формы. Например, когда все в доме остается так, как при ушедшем. Мы храним вещи, которые уже никому не нужны, не переставляем мебель. Мы готовы к возвращению. Это поведение может стать прекрасным буфером для того, чтобы пережить самый трудный этап и подготовится к потере. Но капсула времени может стать и нашей капсулой.
2. Замещение. Это более легкая форма защиты. При ней мы видим покинувшего нас человека в ком-то другом, например, в другом партнере или в ребенке («он - вылитый отец»). Но, с ребенком не вступишь в такие отношения, как с бывшим мужем, хотя некоторые пытаются это сделать. Застряв на этой стадии, мы вредим не только себе, но и ребенку, конечно.

Отрицание значимости

1. Аннулирование. Противоположно мумификации. Все личные вещи «предателя» выбрасываются, рвутся, сжигаются. Удаляются все номера телефонов и адреса. Чтобы не оставалось ничего, что может о нем напомнить. Мы говорим себе что-то вроде: «мы не были так уж близки», «он был плохой любовник», «я по нему не скучаю» и т.п.
2. Избирательное забывание. Клиенты искренне не помнят внешность людей, с которыми были близки: цвет глаз, волос, голос. Не помнят фактов их совместного быта и общения. Или хорошо помнят обстоятельства, в которых они были вместе, других людей, обстановку, но что делал и говорил именно он, стирается из памяти.
   Я помню, как, расставшись с мужчиной, сначала очень переживала и мучилась. Прошел где-то месяц или около того, я искала в мобильном номер одной организации, который был мне нужен, и, пролистывая телефонную книгу, читаю: «Игорь И (его фамилия)». Я помню, что какое-то время просто тупо смотрела на экран и не могла сообразить, чей это телефон, кто это? Потом, вспомнив, я почувствовала себя просто потрясенной от того, что я могла его забыть! Я его просто забыла!

Это два варианта избегания реальности потери.

Отрицание необратимости

1. Здесь могут быть варианты. Один из них, про который мы говорили: «он вернется и все будет по-прежнему». Или тот, кто остался сразу же вступает в новые отношения, как бы говоря: «все вы одинаковые, мне и с новым партнером будет также хорошо и даже лучше».
2. Псевдорелигиозные и мистические «утешения» типа «мы всегда будем вместе в духовном смысле» или «наши души навсегда соединены», ощущение его постоянного присутствия и т.п. Следует отличать их от истинно религиозных воззрений и веры, которая встречается не так уж часто.

Вторая задача горя состоит в том, чтобы пережить боль потери. Если горюющий не может почувствовать и пережить боль потери, которая есть абсолютно всегда, она должна быть выявлена и проработана с помощью терапевта, иначе боль проявит себя в других формах, например, через психосоматику или расстройства поведения.

Паркс писал: «Если горюющий человек должен испытывать боль утраты для того, чтобы работа по преодолению этой утраты была сделана, тогда все, что позволяет избегать или подавлять эту боль будет продлевать срок траура».

Как мы уже говорили, у страдающего человека проявляется не только отсутствие контакта с внешней реальностью, но и с внутренними переживаниями. По-нашему, по-гештальтистски говоря, слияние и первого и второго рода. Апатия, отсутствие чувств обязательно должны быть проработаны.

Иногда рядом с горюющими есть люди, которые сами испытывают дискомфорт от сильной боли и чувств другого, и каким-либо явным или неявным способом сообщают ему: «Ты не должен горевать». Это пожелание вступает во взаимодействие с интроективной структурой защиты личности горюющего и мешает искреннему выражению боли. Живая энергия чувства подавляется интроектами «не время сейчас горевать», «слезами горю не поможешь» и т.п.

Когда я, поплакав минут пять на груди у брата, не остановилась, он сказал: «ты сейчас очень похожа на мать». Подразумевалось, конечно же, «прекрати плакать! Мы этого уже столько навидались у нее, нам надоело. И потом, это совершенно бесполезно, и даже, видишь, к чему приводит».

Итак, мы описали два вида психологической защиты, которые мешают человеку вступить в контакт с болью потери, способы избегания мучительных чувств: слияние и интроекция.

Третий способ - избегание мучительных мыслей вплоть до идеализации. В этом нам помогает наш распространенный интроект: «Об усопшем или хорошее или ничего». Когда мы говорим о расставании, он также прекрасно работает. Случалось ли вам говорить что-то нелицеприятное вашей подруге о ее бывшем возлюбленном, а в ответ получать гневные и обиженные рассказы о его неземных совершенствах? «Ты не можешь так говорить о нем, ты его совсем не знала!» Хотя неделю или месяц назад эта же подруга с плачем жаловалась вам на то, как он ее обижает, игнорирует или третирует.

Избегать воспоминаний помогают алкоголь, наркотики, «запойные» путешествия (так называемый географический способ), переедание, трудоголизм, промискуитет (беспорядочные половые связи). Депрессии, самодеструкция, психосоматическая симптоматика - это способы нашего организма справится с ретрофлексией невыраженных, не прожитых, запретных, слишком больных чувств.

Боулби писал: «Раньше или позже все, кто избегает чувств, связанных с переживанием горя, ломаются, чаще всего, попадая в депрессию». Да, не слишком приятная перспектива! Лучше всего, если разрыв значимых отношений сразу станет предметом психологической работы. Отсроченное переживание боли труднее еще и потому, что человек уже не может получить от близких того сопереживания и сочувствия, на которое может рассчитывать непосредственно после потери.

Эта вторая задача горя, по моему опыту, сложнее всего решается и как раз ее отголоски сквозят наиболее ярко в каждых новых длительных близких отношениях. Чаще всего, мы вступаем в новые связи с обидой, раздражением, отчаянием и страхами, и даже ненавистью (пресловутое «все мужики сво... »). Как вы понимаете, это не лучшая основа для контакта: любое мелкое недопонимание нагружается и усугубляется немыслимыми проекциями, приписыванием новому другу черт характера, чувств и мыслей, которые не принимались нами в предыдущих партнерах.

При терапевтической работе с чувствами необходимо выяснить, почему человек избегает переживаний, связанных с болью утраты, и сначала проработать их. Территория отношений клиента и гештальт-терапевта - это прекрасный плацдарм для формирования нового паттерна поведения, предполагающего открытое предъявление и выражение чувств. Кроме того, объектом обсуждения должно стать сопротивление окружающих, которым некомфортно находится с человеком, находящимся в состоянии острого горя. Необходимо выработать адекватную стратегию взаимодействия с этими близкими людьми.

Третья задача, с которой предстоит справиться горюющему - наладка нового окружения, в котором чувствуется отсутствие ушедшего. В зависимости от того, как было обустроено наше общение (мы лишь изредка встречались, вместе проводили отпуск, жили вместе, переписывались по Интернету), с потерей объекта мы лишаемся определенного уклада жизни. Этот человек исполнял в отношении нас определенные роли, брал на себя обязанности.

Когда у моей тети умер муж, она некоторое время находилась в растерянности по поводу взаимодействия со всяческими чиновниками, поскольку эта обязанность всегда лежала на ее муже. Она не знала, как заполнить квитанцию на оплату счетов, как вызвать сантехника, не представляла, что ей теперь делать с автомобилем и т.п.

Основной вопрос на этой стадии: а что я реально утратил? Ласковое слово, взгляд, голос - да, это невосполнимо. Но, многое из того, что делал для нас ушедший партнер, и что давало чувство защищенности, значимости, мы можем делать сами или с помощью других людей.

Часто нам удается найти неординарные способы преодоления возникших трудностей, и таким образом перед нами открываются новые возможности, о которых мы и не думали и не мечтали. Происходит переформулирование факта потери в нечто имеющее и позитивный смысл.

Расставшись с бойфрендом или супругом, женщины пробуют реализовать себя в профессии, начинают водить машину, занимаются ремонтом. И им это нравится!

Здесь мы возвращаемся к вопросу утраты части идентичности, утраты себя, собственного «я». Горе подчас приводит к сильному регрессу и восприятию себя как беспомощного, неспособного справляться с затруднениями ребенка. Попытки восполнить роль отсутствующего могут провалиться, что ведет к повреждению самооценки.

Вначале сохранение роли беспомощного ребенка спасает от одиночества. Друзья и близкие помогают, участвуют в жизни человека, перенесшего утрату. Однако, если этот процесс затянется, жертва может начать манипулировать близкими, а они, в свою очередь, инвалидизировать ее с самыми лучшими намерениями.

Я знала молодую красивую женщину, которая после смерти отца, с кем у нее была очень сильная эмоциональная связь, годами не выходила из дома, ничего по хозяйству не делала. Муж, который был массажистом, ее даже купал, а также делал все остальное, в том числе заботился о ее дочери от первого брака.

Последняя, четвертая задача горюющего - это выстроить новое отношение к покинувшему другу и продолжать жить. Это предполагает такое эмоциональное отношение к объекту потери, чтобы была возможность вступать в новые эмоционально насыщенные длительные близкие отношения.

Многие люди нуждаются в терапевтической помощи для решения этой задачи. Они могут искренне верить, что, построив новые отношения, они окажутся предателями, уподобившись этим шагом с покинувшим их человеком. Некоторых останавливает страх того, что новые отношения тоже могут закончиться и им придется снова пройти через боль потери.

Близкое окружение может активно сознательно и неосознанно противодействовать установлению новых привязанностей. Дети и родители могут отчаянно ревновать, деморализовывать явными и неявными заявлениями типа: «у тебя в первый раз ничего не получилось, так может не стоит и пробовать».

К счастью в миф о единственной любви в жизни верят сейчас немногие, и, по Гарвардским исследованиям, 75% разведенных людей вступают в повторный брак.

Следует отметить, что в помощи по решению этой четвертой задачи, нам не обойтись без проработки невротической вины и темы ответственности за свое прошлое, настоящее и будущее.