Статьи

С дочерью известного французского детского психоаналитика 20 века разговаривала Лена Шуварикова.

Катрин: - Я не очень люблю об этом говорить – о Франсуазе как о человеке. Во Франции я никогда этого не делаю, потому что во Франции Франсуаза настолько широко известно благодаря радиопередачам, которые она вела, что люди не знают ее идей. Всегда делали упор на ее личности.

Однажды ко мне на консультацию пришла женщина: она жаловалась на дочь, что та пьет, не контролирует себя, имеет беспорядочные сексуальные связи…

Лицо матери показалось мне знакомым, и вскоре выяснилось, что она жила в одном доме с моей бывшей одноклассницей, и как-то мы все втроем ходили на танцы. Общее прошлое обязывало меня к скидке по оплате...

Очень все странно на белом свете. Я не стара. Во всяком случае, здорова, бодра, живу активной жизнью и даже не потеряла надежду влюбиться. У меня взрослая дочь, которая не требует от меня постоянной помощи. Мои родители умерли, и на мне не лежит бремя дочернего долга. У меня хватает денег, так что я могу бросить работу и какое-то время посибаритствовать, могу устроить себе праздник, поездку за границу, накупить шмоток. Много чего могу. Передо мной весь мир и я могу выбирать, как мне жить.

Со стариками работать странно. Легко, потому что им так мало надо – просто: «Послушайте меня!». Трудно, потому что им нелегко помочь. Одни стесняются брать больше, чем «просто послушайте меня». Они как будто не могут себе этого позволить. Другим, напротив, всегда мало – признания, внимания, заботы… И все же, мне выпал этот удивительный опыт. Выпал как-то преднамеренно, заслуженно, по «требованию» … моей мамы.

Эта статья написана на основе интеграции опыта работы нашего Центра за 6 лет его существования. За эти годы я наблюдала, что происходит с психологическими организациями и отдельными профессионалами в их росте и карьере. Интересно: кто из них доходит до уровня востребованности на рынке психологических услуг и с чем это связано?

Иногда, когда любви слишком много, то она превращается в туман. Плотный, липкий туман, обволакивающий тебя с головы до пят и со всех сторон вокруг. Но при этом ты совершенно не замечаешь, что вокруг тебя нет воздуха, что воздух уже давно заменен на липкий туман. И ты дышишь уже им. Уже давно. Так давно, что как будто это и не является для тебя чем-то странным. Для тебя это обычные дела. Потому что и не до воздуха тебе совсем – ведь ты на него и не смотришь.