... читать статью с начала
То есть мы можем в своей супервизии помогать терапевту и передаем этот опыт, мы можем встречаться только с тем, что происходит здесь и сейчас с нашим клиентом, в нашем кабинете, а дальше – это уже клиент сам отвечает за то, что делает со своей жизнью за пределами нашего терапевтического мира. Точно так же и в супервизии. говорим о том, что нужно доверять клиенту, нужно возвращать супервизанту, способность учиться у клиента, учиться доверять ему. А учиться у клиента становится возможным лишь тогда, когда терапевт (супервизант) перестает оценивать клиента, эффективность его жизни ценным, позволяет ему быть тем, кто он есть сейчас, признает его жизнь, его способ жизни, его защиты, его способ связей с его миром, а не пытается его менять, чинить, исправлять и так далее. То есть в этом смысле безоценочность, приятие, вот это благоговение, поиск того, что любопытного, что истинного, что смыслового есть у этой встречи вот здесь и теперь. И возвращение, и фокусирование на том, что происходит здесь и сейчас. Также используется параллельный процесс: как наша сегодняшняя ситуация вообще соответствует тому, что происходит в терапии. Здесь помогает и особое слушание, потому что нужно и супервизору, свернув все свои ожидания, представления, не торопиться интерпретировать, не давать скоропостижные объяснения. И главная задача – не менять, не торопиться управлять процессом, а быть способным понять, что происходит в терапии (супервизии) путем расширения смыслов и внимательного отношения к терапевтическим феноменам. Решающую роль здесь играет атмосфера: супервизор или группа должны быть надежным контейнером, способным выдерживать большие напряжения. Понятно, что у каждого «контейнера» есть свой ресурс, но вот сама атмосфера принятия, надежности увеличивает ёмкость.
То есть мы можем в своей супервизии помогать терапевту и передаем этот опыт, мы можем встречаться только с тем, что происходит здесь и сейчас с нашим клиентом, в нашем кабинете, а дальше – это уже клиент сам отвечает за то, что делает со своей жизнью за пределами нашего терапевтического мира. Точно так же и в супервизии. говорим о том, что нужно доверять клиенту, нужно возвращать супервизанту, способность учиться у клиента, учиться доверять ему. А учиться у клиента становится возможным лишь тогда, когда терапевт (супервизант) перестает оценивать клиента, эффективность его жизни ценным, позволяет ему быть тем, кто он есть сейчас, признает его жизнь, его способ жизни, его защиты, его способ связей с его миром, а не пытается его менять, чинить, исправлять и так далее. То есть в этом смысле безоценочность, приятие, вот это благоговение, поиск того, что любопытного, что истинного, что смыслового есть у этой встречи вот здесь и теперь. И возвращение, и фокусирование на том, что происходит здесь и сейчас. Также используется параллельный процесс: как наша сегодняшняя ситуация вообще соответствует тому, что происходит в терапии. Здесь помогает и особое слушание, потому что нужно и супервизору, свернув все свои ожидания, представления, не торопиться интерпретировать, не давать скоропостижные объяснения. И главная задача – не менять, не торопиться управлять процессом, а быть способным понять, что происходит в терапии (супервизии) путем расширения смыслов и внимательного отношения к терапевтическим феноменам. Решающую роль здесь играет атмосфера: супервизор или группа должны быть надежным контейнером, способным выдерживать большие напряжения. Понятно, что у каждого «контейнера» есть свой ресурс, но вот сама атмосфера принятия, надежности увеличивает ёмкость.
В книге Питера Ховкинс, Робина Шохет – «Супервизия» (2002 г.) много написано про клиническую мудрость супервизора. «Клиническая мудрость», – мне так нравится это словосочетание, потому что слова «мудрость» мы давно уже стесняемся. Как правило, мы используем эти слова только в адрес каких-то старейшин, людей с большим опытом. На самом деле клиническая мудрость не помешает и терапевту, и супервизору, и родительским фигурам. И вот фундаментальные элементы клинической мудрости заключаются в теоретическом и техническом знании, в своевременности интервенций, знании жизненного цикла (группы, клиента, пары, отношений и так далее). И, обеспечивая в экзистенциальной супервизии какую-то структуру, сеттинг, правила супервизии, мы передаем терапевту в экзистенциальной супервизии модель, то есть задача супервизии – передача опыта и модели отношений.
Участники:
– Я могу откликнуться по поводу когнитивно-поведенческой терапии. На конференции Ассоциации когнитивно-поведенческих терапевтов они обнаружили очень интересную тенденцию. На этой конференции когнитивщики говорили об очень бережной работе с инструментом, это первое. Второе: никогда с места в карьер не прыгаем, потому что люди – разные, упражнения предлагаем очень аккуратно, долго запрягаем, а потом только едем. И говорили про долгосрочную работу. Потому что в начале когнитивно-поведенческая терапия все-таки опиралась на краткосрочные форматы работы, а сейчас и когнитивщики, оказывается, тоже говорят о том, что быстро ничего невозможно сделать. И это приближение к экзистенциальному направлению, и в том числе, теперь они и психоаналитические исследования используют в своей работе, в общем, как будто бы происходит такая интеграция разных подходов, сближение. В том числе, если брать гештальт, то появился клинический гештальт, и я посмотрела, как они там… Клинический гештальт, оказывается, тоже на разработки психоанализа опирается. То есть как бы идет такая интеграция подходов, сближение. Нет уже такого жесткого какого-то разделения в этом месте.
И еще я подумала, когда ты говорила про вот эту попытку понять, что это, про терапевта, и что это, про проективную идентификацию, контрперенос…
– Про невротический контрперенос?
– Да. И вот здесь тоже сейчас, если говорить про психоаналитические направления, то здесь очень популярна концепция, которую разрабатывает Томас Огден, который говорит, что все, что происходит в сессии, это все про пациента. Даже если вы сидите и у вас возникла мысль про вашего ребенка, это тоже что-то про пациента. Вот эта концепция аналитического третьего, то есть у них очень интересные на самом деле исследования в этом смысле.
И еще третий момент. Я подумала, что это, наверное, да, в любом подходе и в любой модальности есть разные супервизоры, и есть очень авторитарные супервизоры, а есть очень такие как бы мягкие супервизоры в смысле отношения к человеку.
- Я тоже наблюдаю за психоаналитиками – все очень по-разному проводят супервизию, и есть действительно, наверное, какие-то авторитарные фигуры, но если брать каких-то действительно звезд психоанализа, то это всегда очень тонкая работа, и я поражаюсь все время. Вот смотрела и из Великобритании психоаналитиков, и французских психоаналитиков – они очень ювелирно работают. И там нет такого, знаете… мне кажется, это тоже некоторое такое заблуждение, может быть, – вот это отношение к психоаналитикам, что они как бы сразу ставят диагноз, они сразу говорят: вот это – вот это, а вот это – вот то. Вот если говорить про супервизоров. Может быть, и мне такие супервизоры встречались, там точно этого нет.
- Ну, сейчас они достаточно серьезно подвинулись в области человеческих взаимоотношений, что если они даже перешли в онлайн-консультирование… То есть это большая гибкость случилась.
– Большая гибкость, и они на самом деле очень… Ну, если раньше говорили вот про эту позицию нейтральности, то сейчас сами аналитики говорят, что невозможно быть нейтральными.
– Но максимально все равно остаются нейтральными, это основной постулат, от которого они отталкиваются.
– Они как будто вносят Себя, это понятно, в терапию они вносят.
– Может, еще кто-то скажет?
- Я со вчерашнего дня думаю про диалог. У нас был прямо вот «я – ты», «я – оно». Для тех, кто слушал, можно еще и посмотреть. Меня это очень прямо цепляет. Вторая идея – это вот про протоколы. И коучинги вообще похожая часть по протоколу (…) значит, у тебя есть компетенции, по компетенции, проявил, не проявил, оценочно, как-то… Вот. И часто он не поддерживает. Вот он хорошо работает для оценки компетенций на зачетных сессиях у экспертников. Да, вот проявил, контракт с клиентом сделал – молодец.
– Для меня самая яркая идея – про модальность, что для каждого вида, наверное, работы, наверное, должна быть разная какая-то модальность в супервизии.
– Ты где-то посерединке сказала, что… процитировала даже автора, говорила о том, что… я прямо запомнила эту его фразу очень хорошо, просто я на этой фразе проснулась, понимаешь, реально. Все остальное время… я просто перестала засыпать. Но это не оттого, что лекция неинтересная
– ЭрнестоСпинелли, когда терапевтические мир и супервизорский мир?
- Ну, скажи, пожалуйста, вот просто, знаешь, я так включилась, и потом я поняла, что про отношения, вот когда там начался разговор про отношения в супервизии, как будто это про живой контакт, что ли. И вот я прямо ожила. Прости, это я не к тому говорю, что я заснула, не потому что лекция была неинтересная, просто время, потому что в шесть утра встаю, недосыпаю, и потом вот у меня начинается. А тут я проснулась, понимаешь?
– Потому что, правда, вот когда начинается разговор про отношения, вот тогда появляется какая-то живость.
– Ну, получается, насколько я тебя чувствую и знаю, то есть это, по сути, началась тема, близкая твоей модальности, твоей идентификации. А до этого мы говорили про психодинамический подход, про анализ, когда супервизор является директивным. Я думаю, что вы даже сами заметили, как изменилось мое тело, мои интонации, когда я говорила в рамках своей философии, в своем мировоззрении – совершенно другая речь, если это мое, если это мне подходит, то как-то и много чувственности и чувствительности появляется сразу. И мне кажется, что все равно мы идем в разной модальности, исходя из своих характерологических каких-то особенностей, во-первых. Во-вторых, и от возрастных изменений тоже.
– Я могу откликнуться по поводу когнитивно-поведенческой терапии. На конференции Ассоциации когнитивно-поведенческих терапевтов они обнаружили очень интересную тенденцию. На этой конференции когнитивщики говорили об очень бережной работе с инструментом, это первое. Второе: никогда с места в карьер не прыгаем, потому что люди – разные, упражнения предлагаем очень аккуратно, долго запрягаем, а потом только едем. И говорили про долгосрочную работу. Потому что в начале когнитивно-поведенческая терапия все-таки опиралась на краткосрочные форматы работы, а сейчас и когнитивщики, оказывается, тоже говорят о том, что быстро ничего невозможно сделать. И это приближение к экзистенциальному направлению, и в том числе, теперь они и психоаналитические исследования используют в своей работе, в общем, как будто бы происходит такая интеграция разных подходов, сближение. В том числе, если брать гештальт, то появился клинический гештальт, и я посмотрела, как они там… Клинический гештальт, оказывается, тоже на разработки психоанализа опирается. То есть как бы идет такая интеграция подходов, сближение. Нет уже такого жесткого какого-то разделения в этом месте.
И еще я подумала, когда ты говорила про вот эту попытку понять, что это, про терапевта, и что это, про проективную идентификацию, контрперенос…
– Про невротический контрперенос?
– Да. И вот здесь тоже сейчас, если говорить про психоаналитические направления, то здесь очень популярна концепция, которую разрабатывает Томас Огден, который говорит, что все, что происходит в сессии, это все про пациента. Даже если вы сидите и у вас возникла мысль про вашего ребенка, это тоже что-то про пациента. Вот эта концепция аналитического третьего, то есть у них очень интересные на самом деле исследования в этом смысле.
И еще третий момент. Я подумала, что это, наверное, да, в любом подходе и в любой модальности есть разные супервизоры, и есть очень авторитарные супервизоры, а есть очень такие как бы мягкие супервизоры в смысле отношения к человеку.
- Я тоже наблюдаю за психоаналитиками – все очень по-разному проводят супервизию, и есть действительно, наверное, какие-то авторитарные фигуры, но если брать каких-то действительно звезд психоанализа, то это всегда очень тонкая работа, и я поражаюсь все время. Вот смотрела и из Великобритании психоаналитиков, и французских психоаналитиков – они очень ювелирно работают. И там нет такого, знаете… мне кажется, это тоже некоторое такое заблуждение, может быть, – вот это отношение к психоаналитикам, что они как бы сразу ставят диагноз, они сразу говорят: вот это – вот это, а вот это – вот то. Вот если говорить про супервизоров. Может быть, и мне такие супервизоры встречались, там точно этого нет.
- Ну, сейчас они достаточно серьезно подвинулись в области человеческих взаимоотношений, что если они даже перешли в онлайн-консультирование… То есть это большая гибкость случилась.
– Большая гибкость, и они на самом деле очень… Ну, если раньше говорили вот про эту позицию нейтральности, то сейчас сами аналитики говорят, что невозможно быть нейтральными.
– Но максимально все равно остаются нейтральными, это основной постулат, от которого они отталкиваются.
– Они как будто вносят Себя, это понятно, в терапию они вносят.
– Может, еще кто-то скажет?
- Я со вчерашнего дня думаю про диалог. У нас был прямо вот «я – ты», «я – оно». Для тех, кто слушал, можно еще и посмотреть. Меня это очень прямо цепляет. Вторая идея – это вот про протоколы. И коучинги вообще похожая часть по протоколу (…) значит, у тебя есть компетенции, по компетенции, проявил, не проявил, оценочно, как-то… Вот. И часто он не поддерживает. Вот он хорошо работает для оценки компетенций на зачетных сессиях у экспертников. Да, вот проявил, контракт с клиентом сделал – молодец.
– Для меня самая яркая идея – про модальность, что для каждого вида, наверное, работы, наверное, должна быть разная какая-то модальность в супервизии.
– Ты где-то посерединке сказала, что… процитировала даже автора, говорила о том, что… я прямо запомнила эту его фразу очень хорошо, просто я на этой фразе проснулась, понимаешь, реально. Все остальное время… я просто перестала засыпать. Но это не оттого, что лекция неинтересная
– ЭрнестоСпинелли, когда терапевтические мир и супервизорский мир?
- Ну, скажи, пожалуйста, вот просто, знаешь, я так включилась, и потом я поняла, что про отношения, вот когда там начался разговор про отношения в супервизии, как будто это про живой контакт, что ли. И вот я прямо ожила. Прости, это я не к тому говорю, что я заснула, не потому что лекция была неинтересная, просто время, потому что в шесть утра встаю, недосыпаю, и потом вот у меня начинается. А тут я проснулась, понимаешь?
– Потому что, правда, вот когда начинается разговор про отношения, вот тогда появляется какая-то живость.
– Ну, получается, насколько я тебя чувствую и знаю, то есть это, по сути, началась тема, близкая твоей модальности, твоей идентификации. А до этого мы говорили про психодинамический подход, про анализ, когда супервизор является директивным. Я думаю, что вы даже сами заметили, как изменилось мое тело, мои интонации, когда я говорила в рамках своей философии, в своем мировоззрении – совершенно другая речь, если это мое, если это мне подходит, то как-то и много чувственности и чувствительности появляется сразу. И мне кажется, что все равно мы идем в разной модальности, исходя из своих характерологических каких-то особенностей, во-первых. Во-вторых, и от возрастных изменений тоже.
Вот ещё одна книга хорошая, очень рекомендую всем: шестифокусная модель супервизии «Вы – супервизор. Шестифокусная модель, роли и техники в супервизии». Она есть, ее можно найти. Я хотела бы уже перейти к групповой супервизии, потому что в группе, по сути, мы этим и занимаемся, чтобы не упускать ни один из фокусов супервизии. Первый (я уже немножко говорила) – ориентация на пациента (на клиента). Второй фокус – на терапевта (на супервизанта). Третий фокус - на собственных переживаниях супервизора, собственный контрперенос, на свои бессознательные процессы. Четвертый - на социальный контекст, то есть вот сейчас, например, мы не можем не учитывать социальный контекст, события, в которых находимся, захватывают всех. Фокус на еще более широкий – культуральный контекст обязательно. И, конечно, динамическое администрирование, вот особенно это важно для работы. Сама по себе форма групповой супервизии, и в этом смысле динамическое администрирование играет основную роль важны правила проведения супервизии. Очень многое имеет значение - правила входа и выхода из группы, время, оплата, процесс супервизии, то есть обязательная процедура, какой-то сценарий отношений между супервизором и супервизантом. И в группе это уже все, что касается правил группы. И если какой-то один контекст выпадает супервизии, в идеале в индивидуальной и в групповой, то супервизионный процесс страдает, потому что тогда есть опасность, что будет перекос каких-то процессов и какие-то фокусы будут потеряны. И еще один важный фокус – это терапевтический. Потому что все мы – живые люди с какими-то ограничениями. То есть принятие собственных ограничений, что мы не можем объять необъятное, что мы не можем справиться со всеми страданиями всех клиентов мира, мы не можем всем помочь, всех вылечить, и поэтому всегда есть место поддержки и работе с собственными ограничениям в супервизии. Но еще раз повторю - изначально нужно очень четко представлять, где заканчивается терапия и где начинается супервизия, чем процесс терапии отличается от процесса супервизии. Вот какими способностями должен обладать супервизор - способностью объять вот эти все фокусы внимания одновременно.
Я сама сейчас работаю в групп-аналитической модели супервизии и мне интересно было бы поговорить о группе, о групповой супервизии.
Для начала, может быть, хотела бы к вам обратиться. Почему группа? Как вы считаете, какая супервизия эффективнее? Групповая или индивидуальная?
Я сама сейчас работаю в групп-аналитической модели супервизии и мне интересно было бы поговорить о группе, о групповой супервизии.
Для начала, может быть, хотела бы к вам обратиться. Почему группа? Как вы считаете, какая супервизия эффективнее? Групповая или индивидуальная?
Участники:
– В группе больше информации, каждый делится
– Больше мнений
– Больше откликов, резонирует
– Больше чувств
– Больше вариантов
–Каждый в группе отзовется своим чувством
– Более объемная картина.
– Опытом своим. У каждого же свой опыт.
– Мне кажется, что участие в долгосрочной групповой супервизии помогает увидеть большее количество кейсов, примеров, чем в индивидуальной работе, ну, дай бог, с десятью клиентами. А здесь ты можешь увидеть и 50 жизней. 50 условных работ. Такого опыта ты сам никогда не получил бы.
– У меня опыт) такой, что вот групповая – это как, ну, отодвигается больше, расширение формата, а индивидуальная – можно прямо туда, как макро, сделать. То есть, может быть, больше деталей рассмотреть каких-то, то есть индивидуальные какие-то вопросы, возможности. И невозможно сказать, что лучше, потому что и то, и то важно и ценно.
– Для меня еще важно в групповой больше и лучше увидеть свои ограничения профессиональные, в том числе, и свои «слепые» пятна, «слепые» зоны, ну, и попробовать там это потом уже на терапию принести. Это мои ограничения, потому что это я такая, или потому что это у меня мозгов нет. Поэтому, или зона ближайшего развития своего такое, ну, групповое, это очень бережно, ну, можно посмотреть
– Если это мультимодальный какой-то, то там можно обогатиться и как-то не застревать в тех рамках, которые привычны. Как-то так
– И бывает по-разному. И клиенты же бывают, допустим, если вот я свою любимую песню про подростков, бывает, ну, не всегда же гештальт там вот заходит, бывает, просто нужны простые алгоритмические какие-то техники с домашними заданиями. Человек ушел, а, сделал – прекрасно, не сделал – тоже повод для размышления, ну, тоже обучающий.
– Мне кажется, индивидуальная тоже очень для меня ценная, потому что это эффективно, наверное, учитывая, там, ограниченные ресурсы. Иногда ты пришел, и вот все время, которое есть, твое
Интересно, как вы думаете? Мы знаем о том, что невозможно думать об эффективной работе, если параллельно клиент ходит к разным терапевтам одновременно. И это не всегда полезно, когда групповая терапия совмещена с индивидуальной параллельно. А в супервизии? Можно ли одновременно ходить к разным супервизорам?
Участники:
–Иногда индивидуальная супервизия выступает как скорая помощь, если супервизорская группа через неделю, да еще и не твоя очередь
– Мне кажется, просто вот к вопросу – к одному или к разным, мне кажется, зависит тоже от профессионального становления. И мое представление о том, что вначале стоит к одному, чтобы вот эта методичность, вырастить этого внутреннего супервизора, а потом посмотреть, что бывает еще, когда уже есть возможность для расширения. Не для того, чтобы год походил, и в год каждую неделю новый, а обогатиться модальностями, подходами, смыслами.
– Да, действительно, это же отношения – супервизиант и супервизор, да? И в группе – отношения с группой, отношения с ведущим группы. И это настоящая глубокая внутренняя работа. И так же, как трудно найти терапевта своего, очень трудно найти своего супервизора, свою группу. Это непростая задача. И получается, что, в какой-то момент, начинающий терапевт (психолог), начинает бегать по разным супервизорам в поисках своего. Но если мы говорим про то, что это отношения, то мы не выдерживаем своим сопротивлением, и не умеем работать над отношениями. Умение различать свои процессы, различать сознательное и бессознательное — это важная задача, долговременная все-таки, и полезная. Ведь пришел супервизиант в группу, побыл два раза, две встречи, и ушел, обесценив, не успев даже ничего понять. Для этого существует сеттинг группового суперведения.
– В группе больше информации, каждый делится
– Больше мнений
– Больше откликов, резонирует
– Больше чувств
– Больше вариантов
–Каждый в группе отзовется своим чувством
– Более объемная картина.
– Опытом своим. У каждого же свой опыт.
– Мне кажется, что участие в долгосрочной групповой супервизии помогает увидеть большее количество кейсов, примеров, чем в индивидуальной работе, ну, дай бог, с десятью клиентами. А здесь ты можешь увидеть и 50 жизней. 50 условных работ. Такого опыта ты сам никогда не получил бы.
– У меня опыт) такой, что вот групповая – это как, ну, отодвигается больше, расширение формата, а индивидуальная – можно прямо туда, как макро, сделать. То есть, может быть, больше деталей рассмотреть каких-то, то есть индивидуальные какие-то вопросы, возможности. И невозможно сказать, что лучше, потому что и то, и то важно и ценно.
– Для меня еще важно в групповой больше и лучше увидеть свои ограничения профессиональные, в том числе, и свои «слепые» пятна, «слепые» зоны, ну, и попробовать там это потом уже на терапию принести. Это мои ограничения, потому что это я такая, или потому что это у меня мозгов нет. Поэтому, или зона ближайшего развития своего такое, ну, групповое, это очень бережно, ну, можно посмотреть
– Если это мультимодальный какой-то, то там можно обогатиться и как-то не застревать в тех рамках, которые привычны. Как-то так
– И бывает по-разному. И клиенты же бывают, допустим, если вот я свою любимую песню про подростков, бывает, ну, не всегда же гештальт там вот заходит, бывает, просто нужны простые алгоритмические какие-то техники с домашними заданиями. Человек ушел, а, сделал – прекрасно, не сделал – тоже повод для размышления, ну, тоже обучающий.
– Мне кажется, индивидуальная тоже очень для меня ценная, потому что это эффективно, наверное, учитывая, там, ограниченные ресурсы. Иногда ты пришел, и вот все время, которое есть, твое
Интересно, как вы думаете? Мы знаем о том, что невозможно думать об эффективной работе, если параллельно клиент ходит к разным терапевтам одновременно. И это не всегда полезно, когда групповая терапия совмещена с индивидуальной параллельно. А в супервизии? Можно ли одновременно ходить к разным супервизорам?
Участники:
–Иногда индивидуальная супервизия выступает как скорая помощь, если супервизорская группа через неделю, да еще и не твоя очередь
– Мне кажется, просто вот к вопросу – к одному или к разным, мне кажется, зависит тоже от профессионального становления. И мое представление о том, что вначале стоит к одному, чтобы вот эта методичность, вырастить этого внутреннего супервизора, а потом посмотреть, что бывает еще, когда уже есть возможность для расширения. Не для того, чтобы год походил, и в год каждую неделю новый, а обогатиться модальностями, подходами, смыслами.
– Да, действительно, это же отношения – супервизиант и супервизор, да? И в группе – отношения с группой, отношения с ведущим группы. И это настоящая глубокая внутренняя работа. И так же, как трудно найти терапевта своего, очень трудно найти своего супервизора, свою группу. Это непростая задача. И получается, что, в какой-то момент, начинающий терапевт (психолог), начинает бегать по разным супервизорам в поисках своего. Но если мы говорим про то, что это отношения, то мы не выдерживаем своим сопротивлением, и не умеем работать над отношениями. Умение различать свои процессы, различать сознательное и бессознательное — это важная задача, долговременная все-таки, и полезная. Ведь пришел супервизиант в группу, побыл два раза, две встречи, и ушел, обесценив, не успев даже ничего понять. Для этого существует сеттинг группового суперведения.
Буквально скажу несколько слов еще о процессах, важных, на мой взгляд. Потому что «проповедую» теперь, можно так сказать, как некую религию, формат групп-аналитической супервизии. Мне кажется, у нас, у моих коллег, получается. Мы говорим про преимущества этого метода. Есть мономодальные группы, в которых присутствуют представители одной модальности терапевтической. А мы работаем как раз с полимодальными группами, где присутствуют представители разных модальностей психотерапии. Присутствие специалистов разных модальностей делает картину рассматриваемого случая более объемным. Группы небольшие, предел – это шесть человек. Качественная групповая супервизия может длиться полтора-два часа. Вот в лондонском курсе рекомендуются полуторачасовые встречи.
Очень важное понятие – матрица группы. И очень важно понимать, кто приходит в группу, насколько он впишется в матрицу уже действующей, существующей группы, как приход каждого участника будет отражаться на групповом процессе. Поэтому обязательно нужны собеседования. Матрица – это система сложившихся связей, характер, образ группы. У группы есть свои этапы развития. Когда группа становится рабочей, то она служит прекрасным контейнером для участников и их клиентов, помогает укреплять и укреплять контейнер супервизанта, повышает способность к контейнированию каждого из участников группы, развивать доверие к собственным ресурсам. Группа направлена на совершенствование терапевтических способностей членов группы, на развитие чувствительности, и через такие процессы, как я уже сегодня говорила, параллельные процессы, через процессы развития способности к ревери. Ревери - это такая материнская чувствительность, угадывание того, в чем нуждается бессознательное, не на уровне слов, а на уровне какой-то такой вот интуитивной чувствительности, в чем нуждается супервизиант, клиент. Вот развитие этой способности к ревери, по сути, и является одной из главных задач профессионального роста терапевта. Кроме того, я бы еще хотела сказать про такое понятие, как соматический резонанс, очень важное в группе. Еще мы работаем с такими феноменами, как контрперенос, проективная идентификация, понимание тоже процессов отыгрывания и разыгрывания, как понимание того, что происходит в контакте между терапевтом и клиентом. То есть в группе есть возможность подсмотреть «материализованную» картину коммуникации, того, что происходит вообще в терапевтическом мире. Задача супервизора состоит в том, чтобы отношения между участниками группы и работа в группе продвигалась и становилась глубже, чтобы помочь супервизанту и группе супервизантов продвинуться на соответствующую глубину со своими клиентами. Хотелось бы пояснить, что мы работаемне через интерпретации, не через оценки, не через гипотезы, а через ассоциации, образы и анализ, соприкосновение к собственным переживаниям.
Мне очень нравится эта идея Винникотта – про каракули. Вот через эти переживания, символические образы группа, эти участники, своего рода так рисуют каракули, в которых мы пытаемся разглядеть с помощью функции ревери, какие же основные потребности у клиентов, и какие особенности контакта между терапевтом и клиентом. Вобщем эта работа – большое глубокое творчество, особое искусство!
Хотелось бы закончить, свою лекцию словами К.Юнга, которые можно считать своеобразным завещанием. Всегда юнгианские аналитики - участники группы, привносят в работу группы много образов, символики, мифологии, сновидений клиентов или своих собственных, очень интересно. Вот Юнг, фактически, такое оставил нам послание: «Практическая медицина всегда была и остается искусством. Это верно и для практического анализа. Истинное искусство – это творчество, а творчество превыше любых теорий. Вот почему я говорю всем начинающим: учите как можно лучше свои теории, но откладывайте их в сторону, как только вы соприкасаетесь с чудом живой души. Решать должны не теории, а ваша творческая индивидуальность». Спасибо! Теперь передаю вам слово, хотелось бы оставить время на ваши ассоциации, мысли, может быть своими размышлениями и опытом поделитесь.
Участники:
– Вот к вопросу, можно ли совмещать индивидуальную и групповую супервизию. Ну, я совмещаю, точно, мне и то, и то нужно, как специалисту. Мне кажется, это еще как бы от практики зависит и от личности, потому что надо же сказать о том, что, как супервизор групп-аналитических групп, он же тоже нуждается в супервизии. Нужно же где-то супервизировать и своих клиентов. Это вторая группа, да? И есть еще индивидуальный супервизор. Действительно большое счастье – найти своего супервизора, это как удачно выйти замуж. Мне кажется, это как пытаться понять, что полезнее – брокколи или цветная капуста. Мне кажется, и то, и то.
– На практике, конечно, возможно. Но наверняка, если ходишь к разным супервизорам, индивидуальным, то в этом отношении, как бы, группа супервизорская не одна, да? Потому что, действительно, если использовать супервизию только как скорую помощь, то есть быстро у кого-то что-то взять…Ну, кусочками, да, такими?
– Да, невозможно на этом строить практику длительной работы. Получается, как бы, пытаясь длительную работу выстраивать, сами мы способны на длительные отношения с клиентами. Просто такие очень часто бывают же случаи.
– Хотелось услышать про ошибки супервизионных групп, что бывает там не так?
– Ты говорила, что бывает. Ты мне давала две, когда путается личная терапия и супервизия.
–навязывание своих гипотез.
– Любая группа может стать супервизорской?
– Я хотела сказать, что можно посмотреть, если вам интересна, во-первых, работы Биона, Фукса про группы.
– Мы не про группы разговариваем, а про супервизии.
– Там очень много (…), что мы используем в групп-аналитическом подходе в супервизии. Анти-группы, У Юлии Артамоновой есть записи прекрасная лекция про анти-группы. Недавно перечитала, переслушала И. Ялома «Шопенгауэр как лекарство», тоже меня потрясло.
–Особенно часто встречается у начинающих терапевтов. Они действительно очень боятся супервизии, потому что супервизия в первую очередь выглядит, как оценка. И когда они приносят свои кейсы, случаи, да, есть такое переживание нарциссической уязвимости, что мне сейчас что-то такое скажут, и я просто рухну как терапевт. Действительно, супервизия профессиональных уже специалистов и начинающих – она отличается, потому что, мне кажется, вот для начинающих терапевтов супервизор часто является поддерживающим, да? То есть как бы здесь очень много сомнений в своей компетентности. Вот это комплекс самозванца и все остальное, как бы, приходится очень много поддерживать идентичность терапевта.
– Так-то люди ходят в группы супервизорские и обнаруживают, что там намного легче спрятаться.
– Да. И вот это понимание, оно как бы так смешно, про то, что – а-ха-ха, там, супервизоры тоже ошибаться могут. Ну, вот это знание, которое позволяет видеть реальность, и что это тоже люди, что это не какие-то палачи, которые клеймят, а люди, которые помогают.
– Ну, и в этом подходе задачи, да, там, в основном главные задачи динамического администрирования – это дать возможность каждому участнику получить свое место и место себе оставить. Когда эта группа становится рабочей, то с тебя снимается очень много таких вот властных, что ли, функций, которые на первом этапе организации, развития группы, ну, просто необходимо выполнять. Группа тебе навязывает эту роль и, там, от тебя ждет, что ты будешь что-то за них делать. На каком-то этапе твоя задача вот – сделать группу средой. Так и называется курс, в котором мы учились, «Группа как среда». И задача супервизоров – сделать группу, не себя, такого умного, богатого знаниями, а сделать группу такой, работающей, поддерживающей средой. Ошибка, кстати, тоже в этом состоит, что если участники группы только нянчатся друг с другом, но не имеют возможности высказывать какие-то недовольства, агрессию размещать свою.
– Действительно, групп-аналитическая супервизия, да, потому что, во-первых, здесь специалисты разных модальностей, причем, разного опыта. То есть нет какой-то стагнации. Многие удивляются, как это можно совмещать. Вот. И ведь особенность этого подхода заключается в том, что все рассматривается с точки зрения группового процесса. И когда участники приходят, то очень беспокоятся, что они переживают какие-то непростые чувства, в виде, там, злости, раздражения, обиды, да, и когда они вносят это в группу, ведущие смотрят на это с точки зрения матрицы, группового процесса, действительно, как бы, становится гораздо легче. Потому что у участников, например, моих супервизионных групп есть опыт участия в других группах, да, где этому участнику сказали: «Так, это твое, пожалуйста, вот это не надо сюда, это, там, разбирайся сам»! А сюда вносится все. И это очень полезно на самом деле, это развивает. И участники таких групп говорят, что чувствуют, как они профессионально растут, укрепляются в своей идентичности.
– Вот к вопросу, можно ли совмещать индивидуальную и групповую супервизию. Ну, я совмещаю, точно, мне и то, и то нужно, как специалисту. Мне кажется, это еще как бы от практики зависит и от личности, потому что надо же сказать о том, что, как супервизор групп-аналитических групп, он же тоже нуждается в супервизии. Нужно же где-то супервизировать и своих клиентов. Это вторая группа, да? И есть еще индивидуальный супервизор. Действительно большое счастье – найти своего супервизора, это как удачно выйти замуж. Мне кажется, это как пытаться понять, что полезнее – брокколи или цветная капуста. Мне кажется, и то, и то.
– На практике, конечно, возможно. Но наверняка, если ходишь к разным супервизорам, индивидуальным, то в этом отношении, как бы, группа супервизорская не одна, да? Потому что, действительно, если использовать супервизию только как скорую помощь, то есть быстро у кого-то что-то взять…Ну, кусочками, да, такими?
– Да, невозможно на этом строить практику длительной работы. Получается, как бы, пытаясь длительную работу выстраивать, сами мы способны на длительные отношения с клиентами. Просто такие очень часто бывают же случаи.
– Хотелось услышать про ошибки супервизионных групп, что бывает там не так?
– Ты говорила, что бывает. Ты мне давала две, когда путается личная терапия и супервизия.
–навязывание своих гипотез.
– Любая группа может стать супервизорской?
– Я хотела сказать, что можно посмотреть, если вам интересна, во-первых, работы Биона, Фукса про группы.
– Мы не про группы разговариваем, а про супервизии.
– Там очень много (…), что мы используем в групп-аналитическом подходе в супервизии. Анти-группы, У Юлии Артамоновой есть записи прекрасная лекция про анти-группы. Недавно перечитала, переслушала И. Ялома «Шопенгауэр как лекарство», тоже меня потрясло.
–Особенно часто встречается у начинающих терапевтов. Они действительно очень боятся супервизии, потому что супервизия в первую очередь выглядит, как оценка. И когда они приносят свои кейсы, случаи, да, есть такое переживание нарциссической уязвимости, что мне сейчас что-то такое скажут, и я просто рухну как терапевт. Действительно, супервизия профессиональных уже специалистов и начинающих – она отличается, потому что, мне кажется, вот для начинающих терапевтов супервизор часто является поддерживающим, да? То есть как бы здесь очень много сомнений в своей компетентности. Вот это комплекс самозванца и все остальное, как бы, приходится очень много поддерживать идентичность терапевта.
– Так-то люди ходят в группы супервизорские и обнаруживают, что там намного легче спрятаться.
– Да. И вот это понимание, оно как бы так смешно, про то, что – а-ха-ха, там, супервизоры тоже ошибаться могут. Ну, вот это знание, которое позволяет видеть реальность, и что это тоже люди, что это не какие-то палачи, которые клеймят, а люди, которые помогают.
– Ну, и в этом подходе задачи, да, там, в основном главные задачи динамического администрирования – это дать возможность каждому участнику получить свое место и место себе оставить. Когда эта группа становится рабочей, то с тебя снимается очень много таких вот властных, что ли, функций, которые на первом этапе организации, развития группы, ну, просто необходимо выполнять. Группа тебе навязывает эту роль и, там, от тебя ждет, что ты будешь что-то за них делать. На каком-то этапе твоя задача вот – сделать группу средой. Так и называется курс, в котором мы учились, «Группа как среда». И задача супервизоров – сделать группу, не себя, такого умного, богатого знаниями, а сделать группу такой, работающей, поддерживающей средой. Ошибка, кстати, тоже в этом состоит, что если участники группы только нянчатся друг с другом, но не имеют возможности высказывать какие-то недовольства, агрессию размещать свою.
– Действительно, групп-аналитическая супервизия, да, потому что, во-первых, здесь специалисты разных модальностей, причем, разного опыта. То есть нет какой-то стагнации. Многие удивляются, как это можно совмещать. Вот. И ведь особенность этого подхода заключается в том, что все рассматривается с точки зрения группового процесса. И когда участники приходят, то очень беспокоятся, что они переживают какие-то непростые чувства, в виде, там, злости, раздражения, обиды, да, и когда они вносят это в группу, ведущие смотрят на это с точки зрения матрицы, группового процесса, действительно, как бы, становится гораздо легче. Потому что у участников, например, моих супервизионных групп есть опыт участия в других группах, да, где этому участнику сказали: «Так, это твое, пожалуйста, вот это не надо сюда, это, там, разбирайся сам»! А сюда вносится все. И это очень полезно на самом деле, это развивает. И участники таких групп говорят, что чувствуют, как они профессионально растут, укрепляются в своей идентичности.
Елена Шуварикова:
- В последние две минуты я подумала о том, что сегодня можно наглядно увидеть, как в нашей программе «Терапевтическое взросление» участники вырастают в супервизоров. И Елена Фридман хороший пример. Интересно в этом смысле сложился ее путь - из академической психологии она пришла в практику, сложилась практика травматерапевта при землетрясениях в Армении и Индии. Потом постепенно нашла свое сообщество, после завершения третьей ступени, училась групповой супервизии…
– И, кстати, я пришла в нашу цикличную программу, вдруг сегодня утром осознала, что пришла на третью ступень как раз на этой теме «Я и мой супервизор». И вот теперь я супервизор и читаю доклад на эту тему в программе.
– Очень символично. Это Путь в профессии. Выпускница нашей программы переходит в ее ведущие. И отучившись на курсе «Группа как среда для супервизии», который наш институт проводит в сотрудничестве с Лондоном, Лена сейчас начинает работать супервизором для супервизоров, которые на шестом потоке будут обучаться этой групп-аналитической супервизии. Лена аккредитовалась и как аккредитованный групповой супервизор ИСиГРа, она входит в программу как супервизор для супервизоров. Мне представляется, что это типичный путь в нашей профессии, когда хочется в какой-то момент уже передавать, делиться накопленным опытом. И будучи таким, как бы чувствительным творческим, клинически, как ты сказала, клинически… что?
– Клинически мудрым?
–Да, клинически мудрым, становиться супервизором.
- В последние две минуты я подумала о том, что сегодня можно наглядно увидеть, как в нашей программе «Терапевтическое взросление» участники вырастают в супервизоров. И Елена Фридман хороший пример. Интересно в этом смысле сложился ее путь - из академической психологии она пришла в практику, сложилась практика травматерапевта при землетрясениях в Армении и Индии. Потом постепенно нашла свое сообщество, после завершения третьей ступени, училась групповой супервизии…
– И, кстати, я пришла в нашу цикличную программу, вдруг сегодня утром осознала, что пришла на третью ступень как раз на этой теме «Я и мой супервизор». И вот теперь я супервизор и читаю доклад на эту тему в программе.
– Очень символично. Это Путь в профессии. Выпускница нашей программы переходит в ее ведущие. И отучившись на курсе «Группа как среда для супервизии», который наш институт проводит в сотрудничестве с Лондоном, Лена сейчас начинает работать супервизором для супервизоров, которые на шестом потоке будут обучаться этой групп-аналитической супервизии. Лена аккредитовалась и как аккредитованный групповой супервизор ИСиГРа, она входит в программу как супервизор для супервизоров. Мне представляется, что это типичный путь в нашей профессии, когда хочется в какой-то момент уже передавать, делиться накопленным опытом. И будучи таким, как бы чувствительным творческим, клинически, как ты сказала, клинически… что?
– Клинически мудрым?
–Да, клинически мудрым, становиться супервизором.
